Столетье, лучшее для историка

Фото из книги о предприятии 1958 года издания.

     —Вы требуете, чтобы ваши писатели не писали о пивных, проститутках... Как же им об этом не писать, когда это и есть настоящая наша жизнь,—Так, примерно, понимает город педфаковец Кучер.
     Эту точку зрения осудили все выступавшие.

( Collapse )

     Инверсия – нарушение общепринятой грамматической последовательности речи; перестановка частей фразы, придающая ей особую выразительность; необычная последовательность слов в предложении.
     Словарь литературоведческих терминов

Да, я знаю, что это фабрика так называется.

     В детективном романе Эдгара Уоллеса «Гостиница на берегу Темзы» (1930) среди улик фигурирует китайский нож, один из тех, которые в больших количествах фабрикуются в Бирмингеме специально для экспорта в Китай.
 

Жаль, что заметка попалась только сейчас, а не во время подготовки этой статьи.
Как выглядело здание после того, как сняли леса, смотрите по ссылке.
Перевод на современные реалии: Григорьевская - улица Фабрициуса, Дзержинского - переулок Фабрициуса.
Интересно еще написание "Грыгораўская".

 

Фабрика основана в 1894 году Е.В.Хаютиным, в 1900 году перешла к Киве Мееровичу Конторовичу.
З. В. Шибеко: Новый хозяин перевел предприятие в новое трехэтажное каменное здание, выстроенное в 1901 году. В 1904 году установлен паровой котел. С 1906 года практиковались сверхурочные работы, а в 1907 году введена и ночная смена. В 1912 году установлены паровая машина мощностью 120 лошадиных сил и динамо-машина. В 1913 году на фабрике трудилось 252 рабочих. С декабря 1914 года открыто пекарно-сухарное отделение, в котором было занято 300 рабочих. В 1924 году фабрика реорганизована в обувную. 
В 1900 насчитывалось 25 рабочих (М. Ф. Болбас), в 1911 - 66 (С. М. Яхимович). Производила товара (1900) на 46 тыс. руб. в год. Номер телефона - 210.
Интересно, что именно на этой фабрике появился первый в городе грузовой автомобиль.
Адрес - Немигская улица, 40, современный адрес - Немига, 28 (по другим сведениям, 30).

     Основан в 1884 году, с момента открытия имел паровую машину. В 1900 году насчитывал 20 рабочих, в 1911 - 8. Производил 26 тысяч пудов продукции в год (на 98 тыс. рублей).
     Располагалось предприятие в Казаковском переулке, это район сегодняшней Пугачевской (бывшей Казаковской) улицы. Номер телефона - 104.

Современный снимок в том же направлении: https://old.maps.yandex.ru/-/CVH5jP3N

( Collapse )

    Колокол льют! Шушукаются по Сухаревке – и тотчас же  по всему рынку, а потом и  по городу разнесутся нелепые  россказни и вранье. И мало того,  что чужие  повторяют,  а  каждый  сам старается  похлеще соврать,  и обязательно действующее лицо, время и место действия точно обозначит.
    – Слышали, утром-то сегодня? Под Каменным мостом  кит  на мель  сел... Народищу там!
    –  В  беговой беседке  у  швейцара  жена  родила  тройню  –  и все  с жеребячьими головами.
    – Сейчас Спасская башня провалилась. Вся! И с  часами! Только верхушку видать.
    Новичок и в самом деле поверит, а настоящий москвич выслушает и виду не подает, что вранье, не  улыбается, а сам еще чище что-нибудь прибавит. Такой обычай:
    – Колокол льют!
    Сотни лет ходило поверье, что чем больше небылиц разойдется, тем звонче колокол отольется. А потом встречаются:
    – Чего ты  назвонил, что башня  провалилась? Бегал  – на месте стоит, как стояла!
    – У Финляндского на заводе большой колокол льют! Ха-ха-ха!

    Не будучи москвичом, каждый раз спотыкался на последней строке этой цитаты из книги «Москва и москвичи»: что за завод такой, где? Если у Финляндского вокзала, то при чём тут Москва?

( Collapse )

     Балкан – это район Москвы за Сухаревской площадью, между Грохольским и Протопоповским переулком; вот карта.
     А вот о заводе подробно писать не стану, поскольку уже есть фундаментальное исследование в журнале toptigki.
     К поверью насчет отливки колоколов есть смысл вернуться первого апреля. Непременно вернёмся!
 

     У каждого моря, у большой реки и у бурного озера есть своя тихая заводь.
     Вода в заводи прозрачная, спокойная. Не шуршат камыши, не рябится гладь. Затронет крылышком стрекоза или вечерний комар, длинноногий плясун, – и то уже событие.
     Если подымешься на крутой берег да взглянешь вниз, – сразу увидишь, где она начинается, эта тихая заводь. Словно по линейке отрезана чертой.
     Там, на большом просторе, тоскуют и мечутся волны. Мотаются из стороны в сторону, как от безумия и боли, и вдруг последним, отчаянным усилием прыгнут, взметнутся к небу и снова рухнут в темную воду, и рвет ветер клочья их бессильно-бешеной пены.
     А в заводи, за священной чертой, тихо.


( Collapse )