Столетье, лучшее для историка

Воскресенье, 11 утра. По дорожке, ведущей от магазина, идет молодой человек. В руках он держит единственную покупку - бутылку пива.
 

С первого по тринадцатое
нашего января
сами собой набираются
старые номера
сняли иллюминацию
но не зажгли свечей
с первого по тринадцатое
жены не ждут мужей
с первого по тринадцатое
пропасть между времен
вытри рюмашки насухо
выключи телефон
дома как в парикмахерской
много сухой иглы
простыни перетряхиваются
не подмести полы
вместо метро «Вернадского»
кружатся дерева
сценою императорской
кружится Павлова
с первого по тринадцатое
только в России празднуют
эти двенадцать дней
как интервал в ненастиях
через двенадцать лет
вьюгою патриаршею
позамело капот
в новом непотерявшееся
старое настает
будто репатриация
я закопал шампанское
под снегопад в саду
выйду с тобой с опаскою
вдруг его не найду
нас обвенчает наскоро
белая коронация
с первого по тринадцатое
с первого по тринадцатое

Из романа Нодара Думбадзе «Белые флаги»:

– А хочешь, я сам научу тебя? – спросил я.
– Чему? – не понял он.
– Как бесплатно выпить сто граммов.
– Ясно, хочу!
– Значит, так: подходишь к прилавку и спрашиваешь буфетчика: «Что стоит пяток хинкали?»
– Пятьдесят копеек, – отвечает он.
– Давай! – говоришь ты. И снова спрашиваешь: – А сто граммов водки?
– Пятьдесят копеек!
– Так-с. Я передумал. Забирай обратно хинкали и взамен налей мне сто граммов.
Буфетчик убирает тарелку с хинкали и наливает водку. «Хлюп!» – опрокидываешь ты водку и направляешься к выходу.
– Э-э, куда? – орет вслед буфетчик.
– Домой! – отвечаешь ты.
– А деньги?
– За что?
– За водку!
– Так я же вернул тебе пять хинкали?
– А деньги за хинкали?!
– А разве я ел хинкали?
– Н…нет…
– Так чего же тебе от меня нужно?
– Н…ничего, уважаемый… – мямлит смущенный буфетчик и оставляет тебя в покое.
 

В склянке темного стекла Из-под импортного пива Роза красная цвела Гордо и неторопливо...

 

ХХ век

Вот и двадцатый кончается век,
И завершается этот забег.
Кто-то упал и остался лежать.
Кто-то еще продолжает бежать.
Бьют в барабаны, и в трубы трубят
Те, что болеют еще за тебя...

    А в далеком далеке
    Мячик плавает в реке.
    Тише, Танечка, не плачь.
    Не утонет в речке мяч.
    Гуси-гуси!
    — Га-га-га!
    — Есть хотите?
    — Да-да-да!
    — Чижик-пыжик,
    Где ты был?
    — На Фонтанке водку пил...

( Collapse )

Иваново - город не такой уж маленький, население около 17000. Главное предприятие - завод ОАО "Белсолод", единственный в стране производитель пивоваренного солода. Его корпуса высятся над городом и видны издалека:

 

Вначале я решил, что это очередной лозунг к предстоящим выборам.

Потом обнаружил в правом нижнем углу название продукта.
А ещё потом не обнаружил в левом нижнем углу запятую.
Сфотографировал. И задумался.

Отчётливо захотелось выпить.

Сам изобретатель водки брался за нее очень редко. Однако, любителям он давал советы о том, как ее правильно пить. Прежде всего, немного - максимум 150 грамм в день. Не холодной, а лучше всего при температуре 15 градусов. И ни в коем случае не 'залпом', как говорят россияне, а маленькими глотками.

"Удивите своих друзей, родственников и коллег по работе, превратив воду в вино прямо у них на глазах, - гласит реклама. - При повороте колеса на 180 градусов слово "вода" превращается в слово "вино", а распылитель душа превращается в бокал. Это просто невероятно!" Колесо, далеко укатившееся от знаменитого пира в Кане Галилейской, сделано "из изумительного вишневого дерева и будет прекрасно смотреться на вашем письменном столе", отмечается в аннотации к подарку.
И ещё множество дебильных подарков к Рождеству.

Маленькие люди торопятся за большими. Они понимают, что должны быть созвучны эпохе и только тогда их товарец может найти сбыт. В советское время, когда в большом мире созданы идеологические твердыни, в маленьком мире замечается оживление. Под все мелкие изобретения муравьиного мира подводится гранитная база коммунистической идеологии. На пузыре «Уйди-уйди» изображается Чемберлен, очень похожий на того, каким его рисуют в «Известиях». В популярной песенке умный слесарь, чтобы добиться любви комсомолки, в три рефрена выполняет и даже перевыполняет промфинплан. И пока в большом мире идет яростная дискуссия об оформлении нового быта, в маленьком мире уже все готово: есть галстук «Мечта ударника», толстовка «Гладковка», гипсовая статуэтка «Купающаяся колхозница» и дамские пробковые подмышники «Любовь пчел трудовых».

Похоже, правда?