Столетье, лучшее для историка

     Говорят, что предком Петра Мироновича Машерова был французский солдат Жером Машеро, оставшийся на белоруской земле после ухода наполеоновских войск. Так это или нет, покажет только непростой поиск в архивах, но, оказывается, французские солдаты оседали в наших краях и столетие спустя.
     Рота французских солдат в Первую мировую войну перешла на сторону немцев. Почему – сейчас сказать трудно, хотя, наверное, где-то во французских документах событие упоминается. Так или иначе, после окончания войны у них на родине наверняка возникли бы серьезные проблемы, поэтому не все, должно быть, решили вернуться. Вот так один из них оказался «на хуторе Садки под Минском». и поступил на службу «к кулаку Зенькевичу».
     О том, что было дальше, рассказывают две заметки, опубликованные в белорусской газете «Рабочий» в декабре 1929 года (автор первой из них, судя по инициалам, известный журналист Ефим Садовский):
( Collapse )

     Поиск выдает только одну ныне существующую в Минской области деревню с таким названием – в Копыльском районе – но это не очень-то «под Минском». Однако девяносто лет назад Садки имелись и в Смолевичском районе, причем жили там крестьяне-единоличники (чем не кулаки?) по фамилии Зинкевич: Игнатий Яковлевич и Даниил Яковлевич, осужденные к высылке (архивное дело: КГБ РБ – 27179-с)  всего через три месяца после описанных в «Рабочем» событий (и реабилитированные в 1989 году). Очень похоже, что как раз о ком-то из них идет речь в этой заметке. Но – это тоже нужно хорошо проверить.
     Куда более загадочно подлинное имя француза, названного в заметке «Вака Марцель». Позволю себе предположить, что молодой (на момент публикации ему еще не исполнился 21 год) журналист Ефим Садовский был не очень тверд во французском и перепутал имя с фамилией. Не исключено, что батрака звали, скажем, Марсель Ваке (Marcel Vaque). Так это или не так, опять-таки могут подтвердить только архивы.
     Но – какая, в самом деле, странная судьба! «Одиннадцать лет он нигде не бывал и только один раз попал на деревенскую вечеринку»... Тяжкое наказание за измену.
 
Upd Развитие темы здесь.

 

Военное кладбище. Андрей Михайлович Арцимович. Экономист, профессор БГУ.
( Collapse )

Козыревское кладбище. Адам Лукич Бриш. Школьный учитель.
( Collapse )

     Что их объединяет?
     Во-первых, то, что их дети - возможно, самые знаменитые выпускники физфака Белорусского государственного университета, специалисты в области ядерной физики - академик Лев Андреевич Арцимович,  и профессор Аркадий Адамович Бриш. Оба лауреаты Ленинской и Государственной премий, Герои Социалистического Труда.
     Во-вторых их объединяет то, что "неухоженные" надгробия в ближайшее время могут быть снесены и заменены стандартными каменными знаками.
     В первой половине 70-х (я тогда был студентом физфака) Л.А.Арцимович приезжал в Минск и приходил в свою alma mater. В интервью, которое он дал факультетской газете, он в качестве одной из целей приезда назвал посещение могилы родителей на Военном кладбище.
     То же и А.А.Бриш. Цитирую интервью 2007 года: В начале лета Аркадий Адамович собирается в родной Минск — к друзьям, коллегам. И навестить могилы родителей на старинном Козыревском кладбище
     — Не могу сюда не возвращаться, — говорит, — ведь это моя родина..
     Увы, Арцимович и Бриш больше в Минск не приедут. Родственники живут далеко. И что, памятники подлежат сносу?
     А если памятник поставлен не отцу Героя Социалистического Труда? Его можно сносить?
     Опыт последних дней показывает, что, увы, можно. И сносят. Стандартизируют. Такая вот любовь к отеческим гробам.
     Так нельзя...
 
Upd Письмо в защиту памятников можно подписать здесь (это Фейсбук).

 

Я не мечтаю о дарах природы, Не грежу об амброзии тайком. Краюху мне бы теплую из пода И чтобы не был этот хлеб пайком                            февраль 1943	Нет времени для глупых размышлений, Что я не стану гордостью народа. Пишу поэму местного значения Для роты только или лишь для взвода. Мечтаю не о дивах царскосельских, А как бы кашей расщедрилась кухня. И нет во взводе мальчиков лицейских - Кирюша ведь не Пущин и не Кюхля. Не знаю ни Платона ни Сократа, Ни языка ни одного толково. Зато по части бранных слов и мата Заткну за пояс запросто Баркова. Ни няни не имел ни гувернанта. Сызмала хлеб мой скудный был и горький. За все дела - погоны лейтенанта, И те пока еще лежат в каптерке. Так пусть калибр моей поэмы плевый (Я даже не Кумач, не то что Пушкин), Зато убьет не пистолет кремневый Меня - противотанковая пушка.                            1944	На фронте не сойдешь с ума едва ли, Не научившись сразу забывать. Мы из подбитых танков выгребали Все, что в могилу можно закопать. Комбриг уперся подбородком в китель. Я прятал слезы. Хватит. Перестань. А вечером учил меня водитель, Как правильно танцуют падеспань.                            лето 1944
Наверно, моторы и мирно воркуют, Наверно, бывает на свете покой, Наверно, не только на фронте тоскуют, Когда зажигается вечер такой, Наверно, за слушанье щебета птичек Солдата не надо сажать под арест, Наверно, помимо армейских медичек, На свете немало хороших невест. Наверно непитых напитков названья Не хуже, чем трезвая: марка - "Сто грамм". Наверно, сплошных диссонансов звучанье Нежнее урчанья летающих "рам". Наверно,., Как много подобных "наверно", Как остро я понял и как ощутил При свете ракеты холодном, неверном, Затмившем сияние мирных светил.                            лето 1944		Орудия посеребрило инеем. Под гусеницей золотой ковер. Дрожит лесов каемка бледносиняя Вокруг чужих испуганных озер. Преступная поверженная Пруссия! И вдруг покой. Вокруг такой покой. Верба косички распустила русые, Совсем как дома над моей рекой. Но я не верю тишине обманчивой, Которой взвод сегодня оглушен. Скорей снаряды загружать заканчивай! Еще покой в паек наш не включен.                                       ноябрь 1944 г.

Выпускники БГУ давних лет подпись к снимку поняли сразу, остальным - сюда.
 

     Кафе на тихой минской улочке. Дизайн, как водится, эклектичен. 
     Застава оформлена под XIX век, хотя полосатая будка, вообще-то, не столько армейский, сколько полицейский атрибут, армии их передали только полтора столетия назад.


     А вот наглядная агитация... Картинки родом из шестидесятых годов XX века, тексты заимствованы из далевского сборника поговорок с изменениями в военном стиле (у Даля, например, «Живот крепче - на сердце легче», а здесь...) и с традиционно добавленной ошибкой из серии «не/ни». 
     Что ж, может, кого-то и пробьёт на ностальгию. ( Collapse )

Российские каналы предлагают потоком документальные и художественные фильмы о том, как русские воевали в Крыму (мы смотрим из российских только "Культуру", так и по ней только сегодня три передачи об этом). В Крымскую войну воевали, в Великую Отечественную. И правда - есть о чем рассказать и что показать, героизм там был проявлен подлинный, это давно известно. Вот только невольно вспоминаю 1978 год.

Опубликована книга Брежнева "Малая Земля". И пошла вакханалия обсуждения подвига 18-й армии, которая на этой земле воевала. И снова - подвиги были настоящие, бесспорные, но все прекрасно понимали, ради чего, точнее, ради кого это делается. К нам на университетские военные сборы привозили ветерана, который рассказывал перед строем, как встречался в Цемесской бухте с полковником Брежневым, как "Леонид Ильич ободрял солдат"... В результате Подвиг разошелся на анекдоты.

Георгиевскую ленту уже девальвировали, лишив ее по сути статуса символа воинской славы. Боюсь, что эти горе-пропагандисты добьются обратного результата и с Крымом.

     В приказе Верховного Главнокомандующего говорилось: “Войска 1-го Белорусского фронта, форсировав реки Ясельда и Припять, сегодня, 14 июля при поддержке Днепровской речной военной флотилии штурмом овладели центром советской Белоруссии городом Пинском — важным опорным пунктом обороны немцев на Брестском направлении.
     В 1950 — 1967 годах на месте высадки десанта, там, где находится братская могила 176 воинов, моряков Краснознаменной Днепровской флотилии и партизан, погибших при освобождении Пинска в годы Великой Отечественной войны, создан мемориальный комплекс (архитектор М. Заржецкий, скульптор А. Шмаков). Планировка комплекса имеет осевую композицию. В начале аллеи установлены бронекатер №92 и стела с памятной надписью.
     Многонациональный экипаж БК-92 возглавлял офицер И. Чернозубов. На борту храбро сражались и пали смертью героев Алексей Куликов, Набиюлла Насыров, Петр Ольховский и его сын юнга Олег, Дмитрий Михайлов, Иван Триваль и другие.
     А предыстория памятника-корабля такова. На берегу Пины, где он теперь стоит, существовал открытый плавательный бассейн с вышкой для прыжков в воду. Построенный в 1952 году обществом “Спартак”, в течение 15-ти лет он служил спортивной базой для пловцов, но, как говорится, состарился. Осенью 1967 года водоем засыпали и установили гвардейский бронекатер. Открытие его как памятника состоялось в День Военно-Морского Флота в июле 1968 года.
Отсюда

Поэт родился в этот день года 95 лет назад.

СКАЗКА О ГОРОДЕ ПРОПОЙСКЕ

Когда от войны мы устанем,
От грома, от пушек, от войск,
С друзьями мы денег достанем
И выедем в город Пропойск.

( Collapse )

P.S. Из книги "Разные дни войны":
     Кстати, современный читатель, сколько бы он ни искал не найдет на послевоенных картах Пропойска. В 1941 году город Пропойск Могилевской области существовал на картах и не раз фигурировал в донесениях, но летом 1944 года, во время разгрома в Белоруссии немецкой группы армий «Центр», освобожденный Пропойск был переименован в Славгород.
     Наверно, в этом сыграли роль установившаяся к тому времени традиция называть отличившиеся части именами освобожденных ими городов и возникшая вдруг проблема: как наименовать дивизию, освободившую Пропойск?..

Вот он, Славгород, на карте:
( Collapse )

напомнила рассказ Севера Гансовского "Полигон". На маленьком острове испытывают автоматический танк.

     - Послушайте, - сказал генерал, когда изобретатель остановился, чтобы завязать шнурок на ботинке. - А вы ее выключили, вашу машину?
      Штатский поднял к нему бледное лицо с капельками пота на висках.
      - Она не выключается. У нее нет такого устройства.
      - Как нет? - спросил полковник с выпяченной челюстью.
      - Так. Я не предусмотрел.
      - А когда же она кончит работать?
      - Никогда. Это же самозаряжающийся автомат. Получает энергию от солнечных лучей. Если кончатся снаряды, будет давить противника гусеницами. Но и снарядов довольно много.
      - Весело, - сказал генерал. - А как же мы ее будем увозить отсюда, если танк начнет отстреливаться? Как мы к нему подойдем?
      - Мы его и не увезем, - ответил изобретатель. У него никак не ладилось со шнурком. - Он нас всех уничтожит.

Ну вот, юзеры массово отписываются от кириллических сервисов. Как там кончается рассказ?

      Он вдруг подумал, достаточно ли отплыл от острова. Не достанет ли его выстрелом собственная машина?
      Изобретатель поднял голову, и в ту же секунду пронзительный свист ввинтился в воздух.